| Kochevnik | Дата: Пятница, 05/01/2018, 20:37 | Сообщение # 1 |
 Мастер
Группа: Адепт внешнего круга
Пол: Мужчина
Сообщений: 195
Статус:  |
История колдовства в России
По верованиям средневековых людей, власть над миром и над человечеством оспаривается двумя силами, почти равными по могуществу, но различными по своим принципам — Богом и Сатаной. Бог мог бы уничтожить Сатану и его силу, но Он сохраняет его и предоставляет ему право действовать в мире, искушать и совращать человечество — для того, чтобы последнее своим сопротивлением соблазну нечистой силы заслужило спасение.
Борьба ведется между этими двумя силами на равных основаниях, по установленным правилам: у Бога есть воинство Небесное, а у дьявола — легионы демонов. Сатанинское войско управляется начальниками, которых зовут Вельзевул, Асмодей, Магог, Дагон, Магон, Астарота, Азазел, Габорим. Ученые насчитывают в дьявольской армии 72 тысячи князей, графов и маркизов и 7 миллионов 405 тысяч 928 чертенят.
У человеческой души есть свой ангел-хранитель и свой демон-искуситель. Ангел и демон борются за душу человека. Всевышний установил это равенство сил в борьбе и дал врагу равное оружие — для возвышения человечества и для очищения души путем испытаний.
Основная цель дьявола — овладеть душой человека и вселиться в его тело, для чего существует великое множество хитростей. Сатана может явиться к женщине в образе галантного кавалера, к верующему — в облике благочестивого монаха, словом, он может принять образ, какой ему угодно, чтобы обольстить и соблазнить жертву. Причем соблазнить не только душу, но и склонить бренное тело человека к вступлению с ним — Сатаной — в плотскую связь. Дьявол может явиться в любое время суток и в любом месте — в богатом доме и в бедной хижине, в лесу и на многолюдных городских улицах.
Во всех слоях средневекового общества существовало твердое убеждение, что дьявол вмешивается во все человеческие дела. Присутствие черта предполагалось везде и в самых разнообразных видах: за каждым кустом или деревом, старым камнем или стеной, на чердаке и в колодце. Были демоны земные, водяные, воздушные, горные, лесные, подземные. Черт являлся также в образе животного — змея, обезьяны, собаки, кота или кошки, жабы — или превращал людей, одержимых им, в зверей, преимущественно в волков, которые стаями и в одиночку нападали на людей и скот и вредили им.
Повсюду дьявол выслеживает жертвы, пользуется всяким случаем вступить в связь с человеком и отнять его от Бога. И когда это ему удается, он закрепляет свою власть над человеком посредством формального договора, подписанного кровью, и ставит на теле человека свой «чертов знак», или «дьявольскую печать». Одержимый дьяволом становится его рабом, он должен во всем ему повиноваться, исполнять все его приказания, совершать все преступления, которые ему внушает его повелитель.
Помните легенду о докторе Фаусте? Классический пример искушения человека дьяволом. Доктор Фауст хотел возвыситься над Богом, познать все тайны бытия — надо заметить, ради благой цели: помочь людям стать счастливыми. Сатана охотно обещает помочь ему в познании мира — но в обмен на бессмертную душу. Доктор Фауст соглашается и не обращает внимания на знак Господень: в последний момент перед подписанием договора с дьяволом из надреза на руке у Фауста не идет кровь, которой он и должен скрепить договор. Сатана верой и правдой служит доктору Фаусту оговоренное время — а потом забирает с собой его душу и отправляется в ад. При этом выясняется, что жертва Фауста никому не была нужна — людям не требовались его знания и умения, а нужно было лишь получить побольше презренного металла — золота.
Но людей, подобных ученому Фаусту, на свете мало, а потому Сатана предпочитает соблазнять бедных и наивных девушек, покинутых своими возлюбленными. Уж их-то на белом свете достаточно. Соблазненные дьяволом девицы становятся ведьмами. На первых порах они перенимают его искусство, чтобы отомстить изменившим им юношам или своим соперницам. А затем «втягиваются» в процесс колдовства и «усваивают» дьявольскую науку. Именно так процесс превращения невинных дев в ведьм представлялся людям Средневековья.
Люди верили, что ведьма насылает болезни и бесплодие на людей и скот, губит тело и душу христиан, умеет вызывать грозы и ветры, насылает град на поля, мор на стада, сеет вражду и ссоры между людьми и изо всех сил старается испортить жизнь семейных пар, вселяя в супругов отвращение друг к другу. Какова цель ведьм, которые стремятся разрушить счастливые семьи? Простая — помешать воспроизведению рода человеческого, или, говоря современным языком, помешать рождению детей. Почему? Да потому, что дети будут крещены в церкви — и достанутся Богу, и надо будет опять бороться за их душу и совращать, и соблазнять их, и тратить на это дело великое множество сил. А дьявол, который, не будем забывать, является «врагом рода человеческого», стремится облегчить себе задачу и призвать в свои ряды как можно больше помощниц-ведьм и помощников-колдунов.
История колдовства в России резко отличается от истории колдовства в Западной Европе[1]
«Древнейшие сказания, — писал Ф. Буслаев, — распространенные на Руси, как национального, так и византийского происхождения, изображают беса в самых общих чертах, придавая ему только одно отвлеченное значение зла и греха. Фантазия, скованная догматом, боязливо касается этой опасной личности и, упомянув о ней вскользь, старается очистить себя молитвой. Самые изображения бесов в русских миниатюрах до XVII века однообразны, скудны, не занимательны и сделаны как бы в том намерении, чтобы не интересовать зрителя».
Восточная Церковь не считала своей задачей борьбу с дьяволом и не посвящала себя этой борьбе, как служению Богу. Как справедливо замечает В. Б. Антонович, «народный взгляд, допуская возможность чародейного, таинственного влияния на бытовые, повседневные обстоятельства жизни, не искал начала этих влияний в сношениях со злым духом- демонология не только не была развита, как свод стройно развитой системы представлений, но до самого конца XVIII столетия совсем не существовала в народном воображении, даже в виде неясного зародыша. Народный взгляд на чародейство был не демонологический, а исключительно пантеистический. Допуская существование в природе законов и сил, неведомых массе людей, народ полагал, что многие из этих законов известны личностям, тем или другим образом успевшим проникнуть или узнать их».
Само по себе обладание тайной природы не представлялось, таким образом, делом греховным, противным учению Церкви. Поэтому преследования колдовства и ведьм не имели в России того жестокого фанатического характера, какой приняли процессы о колдовстве на Западе.
«Производившиеся у нас процессы по обвинению в колдовстве не имели ничего общего с процессами западными, — пишет Я. Канторович. — Эти были большей частью обыкновенные гражданские иски, возбуждавшиеся против тех или других лиц (преимущественно женщин), обвиняемых в причинении вреда посредством колдовства.
Колдовство, таким образом, играло лишь роль орудия для нанесения вреда другому, и вина обвиняемых вытекала не из греховного начала колдовства, а измерялась экономическим началом — степенью и количеством нанесенного ущерба. Никаких религиозных или иных причин для преследования колдовства в народном сознании не было.
Дьявольская сила преследовалась не за свою греховность, а за то, что ею пользовались для нанесения вреда. Народ смотрел на колдунов как на силу, умеющую вредить, и защищал себя от колдовского вреда или мстил за причиненный вред. Судьи принимали к своему рассмотрению дела о колдовстве как частные случаи и были чужды каких-либо фанатических представлений о необходимости искоренения колдовства во имя каких-либо общих демонологических понятий.
Поэтому у нас не было систематизированного преследования ведьм, как на Западе- не было выработано никаких исключительных судопроизводственных порядков по делам о колдовстве, не было специальных законов о преступлениях колдовства, обвиняемые не пытались, не сжигались на костре. Дела оканчивались обыкновенно вознаграждением потерпевшего или уплатой штрафа в пользу Церкви, церковной епитимией или очистительной присягой».
Колдовство известно в России с самых древних времен. В летописях есть много рассказов о волхвах.
Под 1024 годом рассказывается, что из Суздаля вышли волхвы и стали избивать «старую чадь», то есть стариков и старух, говоря, что они портят урожай. Князь Ярослав велел схватить волхвов и иных из них заточить в темницу, других предать смерти, говоря: «Бог наводит по грехом на куюждо землю гладом ли мором, ли ведром, ли иною казнью, а человек не весть ничтоже».
Во время голода в Ростовской земле в 1071 году пришли туда из Ярославля два волхва и стали преследовать женщин: мучить их, грабить и убивать — за то, что будто бы виновны в этом народном несчастье. Обыкновенно придя в какой-либо погост, они называли лучших жен, то есть более зажиточных женщин и утверждали, что одни из них задерживают жито, другие мед, третьи рыбу или кожи. Жители приводили к ним своих сестер, матерей и жен- волхвы же, прорезавши у них за плечами кожу, вынимали оттуда жито, рыбу и т. д. и затем убивали несчастных, присваивая себе их имущество.
Отсюда волхвы пошли в Белоозеро, в сопровождении большой толпы народа, их последователей. Через некоторое время сюда пришел Ян, сын Вышаты, для сбора дани от имени своего князя Святослава. Бело-озерцы рассказали ему, что волхвы тут убили много женщин. Ян вступил в борьбу с волхвами, дело дошло до сечи, которая кончилась гибелью волхвов.
Таких примеров в источниках множество.
Волшебство, чары, волхование представлялись как реально существующие явления и порицались Церковью как грех. Дела о чародействах находились в ведении духовенства, которому была предоставлена юрисдикция этих дел. Но до XVI века отношение к чародеям было довольно мягким и их «темное дело» каралось не смертью, а лишь штрафами и изгнанием.
С начала XVI века положение вещей меняется. При Иване Грозном чародеев начинают преследовать и клеймить огнем («огнем пожечи»).
С тех времен до нас дошла одна легенда:
«При царе Иване Васильевиче Грозном расплодилось на Русской земле множество всякой нечисти и безбожия- долго горевал благочестивый царь о погибели христианского народа и решился наконец для уменьшения зла уничтожить колдунов и ведьм. Разослал он гонцов по царству с грамотами, чтобы не таили православные и высылали спешно в Москву, если есть у кого ведьмы и переметчицы- по этому царскому наказу навезли со всех сторон старых баб и рассадили их по крепостям, со строгим караулом, чтобы не ушли. Тогда царь приказал, чтобы всех их привели на площадь- собрались они в большом числе, стали в кучку, переглядываются и улыбаются- вышел сам царь на площадь и велел обложить всех ведьм соломой- когда навезли соломы и обложили крутом, он приказал запалить со всех сторон, чтобы уничтожить всякое колдовство на Руси на своих глазах. Охватило пламя ведьм, и они подняли визг, крик и мяуканье- поднялся густой черный столб дыма и полетело из него множество сорок, одна за другою: все ведьмы обернулись в сорок, улетели и обманули царя в глаза. Разгневался тогда царь и послал им вслед проклятие: чтобы вам отныне и до веку оставаться сороками. Так все они и теперь летают сороками, питаются мясом и сырыми яйцами- до сих пор они боятся царского проклятия и потому ни одна сорока не долетает до Москвы ближе 60 верст вокруг»[2]
Насколько сильно было распространено в Московском царстве колдовство, показывает формула присяги, по которой клялись служилые люди в 1598 году в верности избранному на царство Борису Годунову: «Ни в платье, ни в ином ни в чем лиха никакого не учинити и не испортити, ни зелья лихово, ни коренья не давати… да и людей своих с ведовством не посылати и ведунов не добывати на государское лихо… и наследу всяким ведовским мечтаньем не испортити и ведовством по ветру никакого лиха не насилати… а кто такое ведовское дело похочет мыслити или делати… и того поймати».
Афанасьев в своей книге «Воззрение славян на природу» описывает множество ведовских дел, относящихся к XVI–XVII векам, которые определялись как государственные преступления. В большинстве своем они касались наведения порчи на кого-либо из членов царской фамилии и вообще посягательства колдовскими средствами на жизнь и здоровье государей. Очень часто к оговору в чародействе прибегали, как к лучшему средству отделаться от противников, в борьбе партий, вечно кипевшей вокруг царского трона. Немало людей было замучено по этим колдовским делам.
Вот один из нескольких примеров, которые есть в книгах и статьях И. Забелина.
В 1635 году одна из золотных мастериц царицы, Антонида Чашникова, выронила нечаянно у мастериц в палате, где они работали, платок, в котором был заверчен корень «неведомо какой». Этого было достаточно, чтобы возбудить подозрение. Донесли об этом государю. Государь повелел дьяку царицыной мастерской палаты Сурьянину Тараканову сыскать об этом накрепко. Дьяк начал розыск расспросом, «где мастерица Чашникова тот корень взяла или кто ей тот корень и для чего дал, и почему она с ним ходит к государю и государыне в верх, то есть во дворец». На эти вопросы мастерица Чашникова отвечала, что «тот корень не лихой, а носит она его с собою от сердечной болезни, что сердцем больна». Дьяк снова со всякой пригрозою начал допрос словами: «Если она про тот корень, какой он нашел, где она его взяла и для чего дал и кто ей дал, подлинно не скажет и государю в том вины своей не принесет, то по царскому повелению ее будут пытати накрепко». Эти слова сильно подействовали на бедную женщину, она повинилась и сказала, что в первом расспросе не объявила про корень подлинно, блюдясь от государя и от государыни опалы, но теперь все откроет. «Ходит де в цари-цыну слободу, в Кисловку, к государевым мастерицам жонка, зовут ее Танькою. И она этой жонке била челом, что до нее муж лих- и она ей дала тот корень, который она выронила- и велела ей тот корень положить на зеркальное стекло, да в то зеркало смотреться и до нее де будет муж добр. А живет та жонка на Задвижен-ской улице».
Дьяк тотчас велел сыскать женку Таньку. Когда посланные за нею дети боярские поставили ее к допросу, она сказала, что зовут ее Танькою, а мужа ее зовут Гришка-плотник и что отнюдь в царицыну слободу, в Кисловку, ни к кому не ходит и золотной мастерицы Антониды Чашниковой не знает и иных никаких мастериц не знает. Поставили ее на очную ставку с Чашниковой и угрожали пытать накрепко и жечь огнем- но она продолжала отпираться. Дело было снова доложено государю, и он повелел окольничему Василию Стрешневу и дьяку Сурьянину Тараканову «ехать к пытке и про то дело сыскивать и мастерицу и жонку Таньку расспрашивать накрепко». Под пыткой мастерица и Танька все-таки не признались и повторяли свои первые показания- между прочим, Танька подтвердила, что она дала мастерице корень, который зовут «обратим», вследствие просьбы ее, чтобы она ей сделала, чтобы ее муж любил. О судьбе этих женщин имеется в сыскном деле следующее: «Сосланы в Казань за опалу, в ведовском деле, царицын сын боярский Григорий Чашников с женою, и велено ему в Казани делати недели и поденный корм ему указано давати против иных таких же опальных людей. Да в том же деле сосланы с Москвы на Чаронду Гриша-плотник с женою с Танькою, а велено им жить и кормиться на Чаронде, а к Москве их отпустить не велено, потому что та Гришина жена ведомая ведунья и с пытки сама на себя в ведовстве говорила».
При царе Михаиле Федоровиче была отправлена в Псков грамота с запрещением покупать у литовцев хмель, потому что посланные за рубеж лазутчики объявили, что есть в Литве баба-ведунья и наговаривает она на хмель, вывозимый в русские города, с целью навести чрез то на Русь моровое поветрие.
В 1547 году, во время великого московского пожара, народная молва приписала это бедствие чародейству Глинских, родственников по матери молодому Ивану IV, и толпа разорвала Юрия Глинского, родного дядю Ивана Васильевича.
Чародеев в это время уже сжигают. Причем часто сжигали только мужчин-колдунов, а женщин (ведьм) закапывали живых по грудь в землю, отчего они умирали на другой или на третий день.
Даже в «артикулах» воинского устава Петра Великого 1716 года сказано: «Ежели кто из воинских людей найдется идолопоклонник, чернокнижец, ружья заго-воритель, суеверный и богохульный чародей: оный по состоянию дела в «жестоком» заключении, в железах, гонянием шпицрутен наказан или весьма сожжен имеет быть».
В России также практиковалось «испытание водой», которое заключалось в следующем. Женщин, подозреваемых в причинении засухи, заставляли беспрерывно в течение дня носить воду из реки или пруда через поля и поливать ею кресты или образа (фигуры), выставляемые обыкновенно близ села или на перекрестке. Та женщина, которая проходила это испытание, бывала признана невиновной.
Также употреблялось, как на Западе, топление женщин в воде, которое называлось также «испытанием водой». Женщину раздевали, что само по себе уже невероятно унизительно и может лишить остатков мужества, связывали «крестообразно», так что правая рука привязывалась к большому пальцу левой ноги, а левая рука — к пальцу правой ноги. Естественно, что любой человек в таком положении шевелиться не может. Палач опускал связанную жертву на веревке три раза в пруд или реку. Если предполагаемая ведьма тонула, ее вытаскивали и подозрение считалось недоказанным. Если же жертве удавалось тем или иным способом сохранить в себе жизнь и не утонуть, то ее виновность считалась несомненной и ее подвергали допросу и пытке, чтобы заставить признаться, в чем же именно заключалась ее вина. Это испытание водою мотивировалось или тем, что дьявол придает телу ведьм особенную легкость, не дающую им тонуть, или тем, что вода не принимает в свое лоно людей, которые заключением союза с дьяволом стряхнули с себя святую воду крещения.
Испытание водою объяснялось также легкостью тела ведьмы. Вес ведьмы представлял весьма важное указание виновности. Существовало даже убеждение, что ведьмы имеют очень легкий вес.
В Малороссии на шею ведьм привязывали камень и опускали в воду: если она тонула, ее считали невинной и вытягивали веревками вверх, а если она держалась на поверхности воды, ее признавали ведьмой и обрекали на смерть.
В позапрошлом столетии рассмотрением процессов над ведьмами занимался В. Б. Антонович, который рассмотренные им дела распределил по следующим группам — по цели, с которой колдовство производилось:
— самые многочисленные данные свидетельствуют о посягательстве посредством чародейства на жизнь, здоровье и рассудок, а также об излечении таинственными средствами различных болезней-
— другая группа фактов относится к применению колдовства с целью снискать или предотвратить любовь-
— далее следуют дела, касающиеся причинения вреда в хозяйстве или ремесле-
— группа фактов, свидетельствующих о прибегании к колдовству при разнообразных предприятиях-
— группа дел, заключающих факты о колдовстве, которым пользуются стороны при судебном процессе.
В 1716 году в магистрате города Выжмы (на Волыни) разбиралось дело по обвинению мещанки Ломазянки Супрунюками в том, что она таинственным образом причиняла смерть всем лицам, имевшим с нею тяжбу в суде.
В 1733 году в Овручском градском суде дворяне Ярмолинские обвинялись в том, что они похвалялись публично посредством колдовства умертвить дворян Верновских и искоренить их род.
В 1739 году в магистрате города Олыки разбиралось дело по обвинению мещанки Райской в том, что будто она чародейством причинила смерть сыну мещанки Анны Шкопелихи.
В 1701 году каменецкий мещанин, почтарь Судец, обвинил гречанку Антошеву в том, что она желала причинить ему болезнь, посыпая порог его дома каким-то порошком. Магистрат освободил обвиняемую от ответственности, присудив ее лишь к принятию очистительной присяги.
В редких случаях, когда какое-либо народное бедствие возбуждало народное воображение, были случаи более жестокой расправы с теми людьми, которых считали чародеями.
|
| нет доступа | |
| Kochevnik | Дата: Пятница, 05/01/2018, 20:37 | Сообщение # 2 |
Мастер
Группа: Адепт внешнего круга
Пол: Мужчина
Сообщений: 195
Статус: |
В 1547 году во время великого московского пожара народная молва приписала это бедствие чародейству Глинских, родственников по мате ри молодого Ивана IV. По совету благовещенского протопопа Федора Бармина, бояр князя Федора СкопинаШуйского и Ивана Федорова царь приказал провести розыск по делу*.(* По материалам А. Горбовского и др. (Прим. авт.))
Бояре приехали в Кремль на площадь к Успенскому собору, собра ли черных людей и стали спрашивать:
Кто зажигал Москву? Толпа закричала:
Княгиня Анна Глинская со своими детьми и с людьми колдова ла, вынимала сердца человеческие, клала их в воду, да тою водою, разъезжая по Москве, кропила и оттого Москва выгорела!
На площадь явился и Юрии Глинский, родной дядя Ивана Василь евича- слыша такое ужасное обвинение, он поспешил укрыться в Успен ском соборе, но озлобленная чернь бросилась за ним, убила его в самой церкви и поволокла труп на торговое место, где обыкновенно соверша лись казни.
Строгое отношение к чародеям выражается и в законодательных памятниках того времени, в которые начинают проникать постановле ния относительно строгого преследования ведьм и колдунов.
Катошихин говорит, что в его время мужчин за волшебство и чер нокнижничество сжигали, а женщин за то же живыми по грудь закапы вали в землю, отчего они умирали на второй или же на третий день.
Усиление веры в колдовство в России относится к тому времени, когда на Западе эта вера стала ослабевать, а именно к XVIII столетию.
Во второй половине XVIII века в народе существовало убеждение, что сжигание за колдовство дело обычное и вполне законное.
В июне 1758 года управляющий имением графа Тышкевича пишет к последнему: 'Ясновельможный пане! С возвращающимися Клепац кими крестьянами доношу, что с вашего позволения сжег я шесть кол дуний три сознались сразу, а остальные не сознались, потому что две из них престарелые, третья тоже лет пятидесяти, да к тому же они все одиннадцать дней просидели у меня под чаном, так, верно, и других заколдовали. Вот и теперь господская рожь в двух местах заломана. Я собираю теперь с десяти костелов воду и буду на ней варить кисель: ^ говорят, что непременно все колдуньи прибегут просить киселя- тогда работы мне прибавится. Вот и граф Епернети по нашему примеру сжег женщину и мужчину, войта четырех полков. Этот несчастный ни в чем не сознался, зато женщина созналась во всем и с великим отчаянием пошла на тот свет'.
У нас также практиковались 'испытания водою', которые заклю чались в следующем. Женщин, подозреваемых в причинении засу хи заставляли беспрерывно носить воду из реки или пруда через поля и поливать ею кресты или образа (фигуры), выставляемые по обыкнове нию близ села или на раздорожье.
Женщина, которая выносила это испытание, избавлялась от подо зрений в колдовстве. Так же, как и на Западе, практиковалось топление несчастных в воде.
В Малороссии испытуемым привязывали на шею камень и таким образом опускали в реку: если они тонули, их считали невинными и вытягивали веревками вверх, а если им удавалось держаться на поверх ности воды, их признавали ведьмами и обрекали на смерть.
В 1709 году во время засухи в Подолии мелкопоместные владельцы села Подфилинья, чтобы узнать виновниц бездождья, распорядились, чтобы все крестьянки в виде первого испытания носили ведрами воду из реки Збруча через поля и поливали ею крест, стоявший у дороги на значительном расстоянии от реки.
Но поскольку все крестьянки исполнили это приказание, тем са мым сняв с себя подозрение, то владельцы должны были искать винов ниц между дворянками. При этом один из владельцев указал на дворян ку, которую следовало бы подвергнуть испытанию.
Этой женщине он был должен значительную сумму денег, от упла ты которой уклонялся в течение двух лет- поэтому в его интересах было всячески содействовать ее обвинению, либо во всяком случае очернить ее имя.
На берегу реки Збруча устроили нужные приспособления для испы тания. К этому месту созвали всех жителей села и пригласили упомяну тую дворянку.
Когда она явилась, то крестьяне, по просьбе ее должника, накину лись на нее, раздели донага, связали особенным способом, который был предусмотрен в таком случае: большой палец правой руки привязали к большому пальцу левой ноги и то же делалось накрест. Затем между связанными членами была продета веревка, и несчастную принялись на блоках опускать в воду и подымать вверх. Поскольку при этом она уто нула, то общим собранием была признана невиновной.
Както по неосторожности Афанасий Наумов (Афонька Науменок) сболтнул, что умеет готовить колдовское зелье из лягушачьих костей-
сразу же после этого его арестовали. На него, таким образом, завели уголовное дело, а сам он оказался в застенке.
Он быстро сознался не только в колдовстве и порче, но под пытка ми, которые ему там учинили, не выдержав боли и постоянно испыты вая чувство страха и ужаса, оговорил много местных жителей.
Его дело разбиралось более года, после чего бояре рассудили:
'Чтобы другим неповадно было, надлежит отсечь ему, Афоньке, руку, а также ногу, после чего сжечь его'.
После того, как государь ознакомился с приговором, он проявил неожиданное по тем временам и в таких случаях милосердие вместо казни велел навечно сослать его в Сибирь. Но даже за решеткой и в кандалах Афонька продолжал быть опасен.
Особая 'память' за подписью думного дьяка предписывала 'его держати в тюрьме до государева указу с большим береженьем, чтоб он из тюрьмы не ушел, и к тюрьме, где он, Афонька, посажен будет, ника ких людей припускати и говорити с ним ни о чем давати не велети, так же и в дороге, как его в Сибирь повезут, никаких людей к нему припус кати и говорити с ним никому ни о чем давати не велети ж'.
История Федора Иванова Соколова, по должности подьячего Са ранской воеводской канцелярии, известна из сыскных папок, в которых рассматривались дела о колдовстве.
Года через три после женитьбы подьячий стал замечать со стороны жены некоторую холодность. Он попробовал было привязать жену по дарками.
В 1715 году, съездив по делам службы в Казань, он привез ей 'полу шлафрок, объяриновый, померанцевый, кругом обложен сеткою сереб ряной' за баснословную цену 60 рублей. Надо сказать, подарок во зымел эффект, но ненадолго.
Такие большие траты, которые позволял себе влюбленный подья чий, шли не из скудного его жалованья. А потому не прошло и года, как он претерпел неприятность по службе и оказался в тюрьме. Эта непри ятность повлекла за собой другую, куда более серьезную.
При обыске в его платье были найдены пять 'писем', написанных его рукой: 'На море, на окияне, на острове на Буяне, и тута ходил и тута гулял...'
'Письма' были сочтены 'воровскими, заговорными, еретически ми'. При допросе подьячий показал: 'У меня с женою совета не было, что многим известно. Письма я переписал своею рукою и по часу твер дил, чтобы жить с женою в согласии'.
Местное начальство так и не могло окончательно решить, говорил ли правду подследственный, или это была хитрая колдовская уловка. Подьячий, ввиду важности сего дела, был отправлен в Петербург.
Время от времени, пока он находился в Петербурге, его вызывали в Синод, где снова и снова допрашивали о 'волшебных письмах', как значится в его деле.
Так шло время... Месяцы складывались в годы. В 1724 году его осво бодили изпод караула, и он был 'послан в адмиралтейство на работу'.
Снова шли годы...
В 1727 году кабинетсекретарь доложилтаки о его деле государыне. Та приняла решение незамедлительно и подписала своею рукой: 'Поне же он пытан был безвинно, то и его безвинное терпение и долголетнее под арестом содержание и по силе милостивых указов вину его отпус тить, а что письма нашлись, яко волшебные, то для того его, Соколова, послать в Синод, чтобы учинил перед ним покаяние'.
Прошел еще год.
В августе состоялось долгожданное решение Сената: Соколова ос вободить, а 'волшебные письмишки истребить через палача'.
Таким образом, через тринадцать лет он вернулся обратно в Са ранск. 'Жить ему в своем доме в Саранске безотлучно и в Москве не бывать', было сказано в решении Сената.
Дождалась ли его супруга, изза равнодушия которой и принял он свою муку, как встретились, нам ничего о том неизвестно.
Когда противоборство между царевной Софьей и ее братьями Ива ном и Петром Алексеевичем завершилось в пользу братьев, тут же при помнили глухие толки, что царевне якобы помогала в богомерзких ее делах какаято бабкаведунья.
Волнуемые этим слухом, сотни доброхотовмосквичей собрались както перед Стрелецким приказом, желая разыскать злодейкуколду нью и расправиться с ней.
Несложно догадаться, что, окажись победительницей царевна, а не Петр с братом, не меньшая толпа собралась бы, чтобы в свою очередь расправиться с кем бы то ни было.
В приказе перед боярином Василием Семеновичем Вольским пред стал бравый молодец поморец Евтюшка. Он, мол, доподлинно знает эту бабкуведунью.
Предшествуемая Евтюшкой разъяренноликующая толпа броси лась туда, куда он повелел, и выволокла из избы некую Марфушку. Та все отрицала. Тогда было решено дать ей 32 удара кнутом. Но и это не помогло добиться от нее признания. Она ни в чем подобном сознавать ся не желала.
Народ, в извечной своей жажде справедливости, стал громко тре бовать ее 'огнем жечь крепко'. Так и было бы, если бы вдруг она не скончалась сама, не выдержав пытки.
Спустя двадцать лет то зло, которое было сотворено Евтюшкой, вернулось к нему. Другой наветчик, выкрикнув 'слово и дело', показал под пыткой, будто давал Евтюшка дворцовой постельнице два кусочка воску наговоренного, чтобы та налепила, где знает, да еще упоминал Евтюшка при том 'имя государево неведомо для чего'.
Поморец тут же был схвачен и посажен в застенок для дознания, но, так и не успев ни в чем повиниться, умер. Жена же его на трех пытках держалась упорно, отвергая все обвинения против мужа своего, не зная даже, что это ничем уже не могло помочь ему.
Под стражей она пробыла до лета 1700 года. Именно тогда пришла из Преображенского приказа бумага, в которой значилось: 'Бояре при говорили: Анютку, жену Евтюшки, освободить, потому что она в том деле очистилась кровью'.
Перемены Петра Первого, рушившие вековой образ жизни, мно гими воспринимались как катастрофа их собственного бытия. Именно по этой причине впал в уныние стольник Андрей Безобразов, когда был назначен воеводою неизвестно куда, на дальний Терек, гдето на краю земли.
Однако ослушаться он не посмел, но сколько мог, постарался вся чески задержаться в пути, при этом все время посылая с дороги на имя государей Петра и Ивана Алексеевичей слезные прошения: 'Едучи на службу, я в пути заскорбел, и от той скорби стал дряхл, и глух, и беспа мятен, и в уме крушился, и глазами плохо вижу, потому что человечен ко старой и увеченной, руки и ноги переломаны, и иные многие беды и болезни во мне есть, и на Коломне меня, холопа вашего, поновляли и причащали, и маслом святым святили. Умилителя, государи, надо мною, аки Бог! Не велите, государи, меня на Терек посылать'.
На то время шел Безобразову 69й год, и жалобы его были вполне обоснованы. Посылал Безобразов особые письма и жене своей Агафье
Васильевне: 'Бей челом Авдотье Петровне, Авдотье Аврамовне. Съез ди к Федоровым детям Полуектовича, к Артемонову сыну к Андрею Артемоновичу и им челом побей- да съезди к Автамону Ивановичу и ему побей челом...'
В другом письме Безобразов пишет: 'За чачу не за что стоять, лише б только меня поворотили. Ведаешь ты и сама, что мне есть что дать:
запас у меня есть... будет деньги, я и денег дам, ржевскую деревню продам, я и тысячу дам! А будет и деревня кому понадобится, я и деревню дам'.
Обратился он тогда за помощью к волхвам и ворожеям, намеренно ссыскивая таких на своем пути, прося, чтобы те наслали по ветру тоску на царя Петра по нему, Андрею Безобразову, чтоб захотел бы царь его видеть при себе и вернул бы его в Москву.
Дошло это до государя. По доносу тут же был схвачен 'волхв До рофейка'. После пристрастного допроса его и сам Андрей Безобразов был доставлен в приказ Розыскных дел.
'А на очной ставке Андрей Безобразов во всем запирался ж: что он его, Дорошку, и не знает. И с пытки Дорошка, после двух подъемов и одного удара, показал: Андрей Безобразов говорил ему ехать в Москву и там сделать, чтоб великие государи были до него добры'.
Вскоре разысканы были и другие волхвы и ворожеи, к которым в отчаянии своем пытался прибегнуть старик. Все они были приговорены к отсечению головы. Волхвов же Дорошку и Федьку решено было 'сжечь в срубе'. Сделано это было в Москве, на Болотной площади, там, где традиционно совершались казни.
В день, когда были сожжены волхвы, был казнен и сам Безобразов. 'А жену его, Андрюшки Безобразова, Агафью, приговорено было, сослать в ссылку в Новгородской уезд, в Введенский девичий монас тырь под начало, и быть ей в том монастыре по ее смерть неисходно'. Все так и свершилось.
Артемон Морозов также стал жертвой доноса. Лекарь его и 'карла Захарка' донесли, что господин их, запершись, читал 'черную книгу'. И хотя никакого дурного умысла замечено в том не было, за само чте ние 'черной книги' Морозов был отправлен в ссылку, лишен боярского звания, а имение его было отобрано в казну.
В 1738 году в Подолии распространилась моровая язва. Желая пре дохранить свое село от заразы, жители села Гуменец предприняли но чью крестный ход по своим полям.
Между тем в соседнем селе у дворянина Михаила Матковского пропали лошади. Матковский ночью отправился на поиски и наткнул ся на крестный ход. Жители вообразили, что неизвестный им человек, ходящий ночью по полям с уздечкою, есть не что иное, как олицетворе ние моровой язвы.
Подозревая, что Матковский упырь, парубки бросились на него, жестоко его избили, порвали на нем одежду и полумертвого оставили на земле.
Едва возвратился Матковский домой, как из Гуменца прибежал человек, чтобы узнать, жив ли он. Узнав, что он вернулся домой, жите ли Гуменца целою толпой, вооружившись ружьями, пиками, косами, цепями, пришли ночью и окружили дом Матковского.
Разбив стекла и высадив двери, они схватили хозяина дома и увели в Гуменец. Здесь у дома дворянина Кочковского собрались все жи тели села.
Арестованному дали 50 ударов, пытаясь узнать о его связи с моро вою язвою. Несмотря на то, что тот клялся, что ни в чем не виноват, большинством голосов было решено его сжечь. Несколько человек высказали сомнение в юридической правильности приговора.
Дворянин Выпршинский протестовал, что дворянина нельзя жечь без приговора Городского суда. Тогда большинство потребовало от него чтобы он подписался под тем, что несет ответственность за все бедствия, которые могут возникнуть вследствие того, что Матковского оставят живым. Выпршинский уклонился, отговариваясь сначала от сутствием чернил, а после сказал: 'Некогда мне писать жгите!'
Однако общественность задумалась, боясь судебной ответствен ности.
Дворянин Скупский прибыл верхом на сборный пункт и бросил в толпу: 'Жгите скорее! Я готов уплатить сто золотых, если за это будет штраф'.
После явился священник и, исповедовав Матковского, объявил:
'Мое дело заботиться о душе, а о теле ваше. Жгите скорее'.
Из толпы раздались крики: 'Нужно жечь!' Матковского передали в руки экспертов. Один из них, дворянин Лобуцкий, вырезал пояс из сыро мятной кожи, окружил им голову жертвы, заложив ему в уши под повязку камушки и затем, сложив в узел пояса палку, стал его сильно стягивать.
Другой, Войтех Дикий, замазывал свежим навозом рот Матковско го, а дьяк Андрей Софончук, смочив большую тряпку в дегте, обвязал глаза Матковского.
После этого сложили костер из сорока возов дров и двадцати возов соломы, втащили на него Матковского и поспешно сожгли. После этого послали в дом Матковского за его одеждой и ее также бросили в огонь.
В XVIIXVIII веках было весьма распространено кликушество, на поминающее во многом одержимость бесом на Западе.
Кликуша (от слова кликать) или, как в старину также называлась, икотница это испорченная женщина, в которую вселился бес.
Обычно с кликушами случаются припадки в многолюдных местах, особенно в церквах. Кликуша не может переносить запаха ладана, слы шать молитвы и проповеди. Во время припадка она говорит от имени дьявола и его языком.
Приписывая свою болезнь 'порче', кликуша обычно выкликает имя того, кто чародейством напустил на нее болезнь. В XVII веке такие лица, чьи имена когдалибо выкликивали кликуши, привлекались к суду по обвинению в чародействе и предавались пыткам.
Самих же кликуш отсылали для изгнания поселившихся в них бе сов. В допетровский период под пытками погибло немало людей благо даря таким выкликиваниям кликуш.
Петр I видел в кликушестве притворное беснование, которое пре следовало определенную цель- возведение поклепа на невинных людей
В 1739 году в одной области в икотном деле были обвинены 232 человека, из них 116 замужних женщин, 5 вдов, 26 малолетних и девушек, 84 мальчика и женатых мужчины.
В литературных памятниках того времени имеются указания отно сительно заклинания и изгнания бесов.
Буслаев приводит повесть, составленную в начале XVIII века и во шедшую D сказание об Илларионе Суздальском из книги иеромонаха Мефодия и из устных рассказов схимонаха Марка.
'При державе благочестивейшего царя Алексея Михайловича, са модержца всей России, случилось в царствующем граде Москве вот ка кое дело в нищепитательнице патриаршей, на Куличках, что за Варвар скими воротами, близ Ивановского монастыря.
По действу некоторого чародея вселился там демон и живущим разные пакости творил, как поведал о том отец Марко, который в то время сам был вместе с Илларионом в тех богадельнях и все то видел своими глазами.
Ни днем, ни ночью тот демон никому не давал уснуть, таская людей с постель и с лавок, и всем вслух нелепости вопил... Благочестивейший же царь Алексей Михайлович повелел чина духовного людям на ото гнание того демона молитвы творить- но успеха не было... Много раз принимались изгнать того беса, но не могли с ним сладить.
Тогда ктото из приближенных возвестил царю о преподобном Ил ларионе, что он сподобился от Бога принять власть на изгнание нечистых духов. Благочестивый царь повелел преподобного перед собой при звать, потому что он был тогда в Москве.
Посланные нашли Иллариона гдето на пути и позвали к царю к великому испугу Иллариона, потому что он подумал, не оклеветал ли его кто перед царем.
Представ перед царем, он сначала отказался от трудного подвига изгнать бесов из женских богаделен, но потом, в виде монашеского по слушания, согласился и в тот же день к вечеру отправился в богадельню с Марком и Иосифом.
Пришедши в богадельню, монахи по своему пустынножительскому обычаю стали петь вечернее пение и читать молитвы. Дьявол же, не терпя их пения, начал на полатях крепко стучать и нелепыми голосами кри чать, укоряя Иллариона бесстыдными речами: 'Уж не ты ли пришел сюда выгонять меня? Идика ко мне, переведайся со мною!'
Когда же преподобный стал читать акафист Богородице, в умиле нии вознося свои руки к небу, ударяя ими себя в грудь, испуская потоки слез и припадая к земле, тогда дьявол молитвами преподобного, как огнем, опаляемый, отскочил оттуда, как быстрая стрела, и умолк до тех пор, пока не кончилось чтение акафиста.
По совершении пения и правила уже ночью, когда погасили огни, преподобный стал читать молитвы на изгнание беса, неутешно проли вая слезы, а дьявол продолжал кричать громким голосом: 'Ээх, ты еще и в потемках расплакался!' И застучал на полатях крепко и, промол вив: 'Я к тебе иду, к тебе иду!' замолчал.
При этом монах Марко свидетельствует следующее: 'От страха хо тел было я вон из кельи бежать, но преподобный ободрил меня на мо литве крепко стоять и ничего не бояться, присовокупив: 'Даже и над свиньями дьявол без повеления Божия власти не имеет''.
Дьявол же обернулся тогда черным котом и начал преподобному под колени подскакивать всякий раз, когда он поклонится в землю. Мешая так преподобному молиться, дьявол хотел навести его на гнев отклонить от молитвы. Но Илларион был незлобив. Подскочит к нему бес под колени, а он рукою его отбросит в сторону и сотворит поклон.
Отправив свое келейное правило, повелел он всем, перекрестя лицо свое крестным знамением, лечь спать. Отец Марко под шубу глубоко от боязни спрятался.
На следующий день преподобный, совершив утреннее пение, вы шел из богадельни по своим делам. Тогда дьявол сказывал богаделен дам бабам о преподобном, как он хорошо перед Богом живет. И все говорил окаянный бабам, а сам был невидим.
В то время одна баба положила ребенка в люльку и стала качать его. Дьявол же выхватил ребенка, взял невидимою силою саму бабу, положил в люльку и начал ее трясти, приговаривая: 'Люди баба! Люди дурная!'
Вдруг идет в богадельню сам преподобный, дьявол бросился от него в великом страхе, оставив ту бабу в люльке. Когда Илларион стал святить воду, бес начал страшно кричать и бросать белыми каменьями, так что вся богадельня потряслась... Преподобный совершал свое слу жение, никуда не оглядываясь, между тем как дьявол все вызывал его с ним переведаться.
Наконец, окропляя иконы и стены святою водою, Илларион всту пил с дьяволом в решительную борьбу, и, обратившись в ту сторону, где он кричал нелепыми голосами, преподобный воскликнул: 'Я раб Господа моего Иисуса Христа, от его имени желаю бороться с тобой-
выходи же, окаянный!' И начал повсюду кропить водою: и на печи, и на полатях, и на лавках, и под лавками, и потолок, и стены.
Дьявол же умолк и скрылся и не являлся целых три дня. Но потом опять очутился в богадельнях и опять стал кричать богаделенным ба бам: 'Хорошо этот монах под Господом Богом живет, нельзя мне при близиться к нему!'
Но когда воротился Илларион, дьявол уже стал не так дерзновенно подавать голос, видимо, ослабевал, и говорил както немо.
Преподобный говорил воду: 'Все ли ты бесстыдствуешь, окаянный? Заклинаю тебя именем Божиим, поведай мне, где ты был в эти три дня, и где скрывался, когда я кропил святою водою?'
'Когда ты кропил, отвечал дьявол, в то время я под платьем на шесте сидел, а как там усидеть не мог, перескочил я на шесток, пото му что там ты забыл окропить: там и сидел я до сих пор и отдыхал'.
'А каменье белое где берешь?' опять спросил Илларион.
'С белого города', отвечал дьявол.
'Как твое имя?' спрашивал Илларион.
'Имя мне Игнатий, княжеского рода- я телесен, живу во плоти. Мамка меня послала к демону, и тотчас же взяли меня демоны'.
Потом Илларион стал его изгонять из богаделен, но он не шел, го воря, что не сам он здесь вселился, но был послан, и потому не может уйти. Однако, малопомалу стал говорить немо и, ослабевая, исчезал.
Однажды, в отсутствие Иллариона, мимо той богадельни шли попы, и, став под окнами, стали заклинательную молитву читать. Дьявол же стал нелепыми голосами кощунствовать. Другой раз стали богаделен ные бабы между собою браниться изза того, что многие пропажи меж ду ними бывают. Демон же перекликался их устами. Одна скажет: 'От' Дай мыльце!' А другая ей ответит: 'Свиное рыльце!'
И боролся Илларион с тем дьяволом пять недель, и наконец совсем изгнал его от богаделенных баб. Пожив в богадельнях десять недель возвратился в свой монастырь'.
О том, сколь важное место в повседневной жизни занимала порча и особенно ее вид 'кликушество', можно заключить из следующего эпизода.
Во время противоборства царевны Софьи и Петра за престол, Софья сделала важный политический ход: попыталась убедить народ в своей способности творить чудеса. Для этого уговорили одну 'знатного отца дочь вклепать в себя беснование'. Когда же она 'закликала' во время службы в Успенском соборе Кремля, Софья стала усердно молиться пе ред Владимирской Божьей Матерью и тем так исцелила ее. На другой день весь город только об этом и говорил.
С той же целью сторонники Софьи содержали на жалованьи жен щин, тоже имитировавших кликушество. Когда царевна проезжала в Новодевичий монастырь, она останавливалась на пути и на глазах у всех исцеляла их.
Игры эти значительно подняли авторитет Софии в глазах москви чей, однако, несмотря на это, акции ее держались недолго лишь до того дня, когда Петр, разгадав нехитрый маневр царевны, приказал принародно наказать плетьми мнимых кликуш.
Долгое время этот вид пагубного воздействия использовался для сведения личных счетов и был весьма распространен в России. Число его ежегодных жертв составило десятки тысяч. О том, сколь массовым было это зло, которое творилось многими против многих, можно су дить по некоторым цифрам статистики тех лет.
В районах, где колдовство и порча были особенно распространены, 25 процентов, т. е. каждая четвертая женщина оказывалась подвержена этому недугу.
В прошлом веке при обследовании одной из деревень Рязанской губернии там оказалось шестьсот женщин, страдавших кликушеством. Интересно, что некоторые из них болели по десять, пятнадцать и двад цать лет.
За каждой из этих цифр чьято сломанная судьба, вечное горе и слезы. Но эти печальные цифры свидетельство не только умения наводить 'порчу', а в большей степени признак недоброжелательности, взаимной ненависти и злобы, которые бытовали во все времена в народе.
Редкая ворожея или колдун наводили 'порчу' и 'кликушество' по доброй воле, преследуя свой интерес. К ним шли, их просили, платили, говорили:
'Испорть ту и ту...' Они выполняли все, о чем их просили и чего желали, и пожелания и просьбы такого характера не иссякали.
Исцелением от 'кликушества' занимались разного рода колдуны и ворожеи при помощи молитв, заговоров и освященной воды. Делала, и делает это и сейчас, церковь. Поскольку эта болезнь представляет собой нервные и психические расстройства, то излечиться от нее крайне сложно.
В Тамбовской губернии было записано такое сказание. Ехал мужик ночью домой и повстречал человека в красной рубахе и новом полу шубке. Путник попросил подвезти его и приехал вместе с мужиком в деревню. Начали они подъезжать к воротам разных дворов. Мужик видит, что ворота открыты, а путник говорит, что заперты. Это потому, что на тех воротах были кресты, а путник был упырь и не мог пройти в ворота с крестом. Но вот подходят они к одной избе. Ворота у нее на запоре, и на них весит огромный замок, но креста нет. И ворота вдруг сами собой отворились. Вошли в избу, где спали старик и молодой па рень Спутник мужика взял ведро, поставил его около парня на полу и ударил парня в спину. Тотчас из спины полилась прямо в ведро алая кровь. Упырь нацедил полное ведро и выпил его одним духом. Потом также 'подоил' старика, а утолив аппетит, позвал мужика, который его вез: пойдем, дескать, ко мне. И в тот же миг оба очутились на кладбище. Упырь уже облапил мужика и хотел его втащить в могилу, да, к счас тью как раз в это время запел петух, и мертвец сгинул. А наутро те люди, старик и парень, оба умерли.
Как люди делаются упырями? Болгары полагают, что в трупы лю дей, худо живших, вселяется дьявол, и они становятся упырями. В Рос сии верят, что труп становится упырем, если через него перепрыгнет кошка. Потому в народе покойников строго оберегают и не впускают туда, где они лежат, кошек. Местами, если разносится молва, что в дом начал ходить упырь, то в тот дом на всю ночь собирается вся родня, и двое мужиков, по очереди, караулят вампира до петухов. Если ктони будь из спящих начинает беспокойно метаться и храпеть, то заключа ют, что его давит вампир. Тогда караульные всех поднимают на ноги, и люди принимаются ловить упыря. Опытные люди знают какойто заго вор, силою которого упырь, пойманный на месте злодеяния, приглаша ется влезть в узкогорлую посудину. Как только он туда влез, посудину затыкают и несут упыря на пустырь, где зажигают огромный костер из дров и дерна. Когда посудина с упырем, вверженная в это огнище, с треском лопается, то публика успокаивается, что вампир сгорел.
Упырей путают с оборотнями, людьмиволками. Говорят, что в та ком виде, т. е. в виде волка, упыри часто бродят по ночам- в таком же виде они нападают на женщин и вступают с ними в связь- от этой связи родятся дети, обладающие характерной особенностью отсутствием хряща в носу. Тем же отличаются и волколаки. Такое чадо, конечно, само потом обязательно будет упырем или волколаком. Люди, рождаю щиеся на свет в сорочке и с зубами, возбуждают у простонародья силь ное подозрение. Утверждают, что такие люди после смерти остаются румяными и лежат с открытым левым глазом...
Русский царь Василий III приказал насильно постричь в монахини свою супругу Соломонию, чтобы после жениться на Елене Глинской. По тем временам требовалось запросить благословения на новый брак патриархов Константинопольского, Александрийского и Иерусалимс кого, что царь и сделал. Однако те в один голос отказались одобрить его действия.
Патриарх Иерусалимский, Марк, пояснил причину, как открылось это отцам церкви: 'Если дерзнешь вступить в законопреступное супру жество, то будешь иметь сына, который удивит мир своей лютостью'.
Василий III ослушался и поступил вопреки пророчеству. Сын, ко торый появился на свет от этого брака, на самом деле удивил мир своей жестокостью и вошел в историю под именем Ивана Грозного.
Иван Грозный в последний год своей жизни повелел привезти в Москву из Архангельска и его окрестностей тамошних бабколдуний.
Двенадцать ведьм поместили под замок, поставив надежный караул. Один из самых доверенных людей царя, Б. Я. Бельский, каждый день посещал их, передавая после этого царю все, что те ему говорили.
Но вот однажды в один голос колдуньи объявили, что царь умрет 18 марта. Естественно, что это не могло понравиться самому Ивану Гроз ному. Поэтому он повелел 'за такое вранье' 18 марта сжечь их живьем.
Рано утром того дня Бельский с сопровождающими явился, чтобы исполнить волю царя. Ведьмы подняли крик, чтобы тот не торопился, т. к. день только начался, а как он завершится, никому не известно.
Как свидетельствовали современники, ничто в тот день не предве щало несчастья. Царь чувствовал себя хорошо, был даже весел пел за обедом.
Позже он сел играть в шахматы, как вдруг покачнулся и схватился за грудь. Через несколько минут он потерял сознание и скончался. Так закончился этот роковой день.
Как известно, Пушкин был слишком суеверен.
Быть таким суеверным заставил меня один случай. Раз пошел я с Никитой Всеволжским ходить по Невскому проспекту, из проказы заш ли к кофейной гадалке. Мы просили ее нам погадать, и, не говоря о прошедшем, сказать будущее. 'Вы, сказала она мне, на этих днях встретитесь с вашим давнишним знакомым, который вам будет предла гать хорошее по службе место- потом, в скором времени, получите через письмо неожиданные деньги- третье, я должна вам сказать, что вы кон чите вашу жизнь неестественной смертью'. Без сомнения, я забыл в тот же день и о гадании, и о гадальщице. Но, спустя недели две после этого предсказания и опять на Невском проспекте, я действительно встретил ся с моим давнишним приятелем, который служил в Варшаве при вели ком князе Константине Павловиче, и перешел служить в Петербург- он мне предлагал и советовал занять его место в Варшаве, уверяя меня, что Цесаревич этого желает. Вот первый раз после гадания, когда я вспом нил о гадальщице. Через несколько дней после встречи с знакомым, я в самом деле получил с почты письмо с деньгами и мог ли я ожидать их? Эти деньги прислал мой лицейский товарищ, с которым мы, бывши еще учениками, играли в карты, и я обыграл: он, получив после умерше го отца наследство, прислал мне долг, которого я не только не ожидал, но и забыл о нем. Теперь надобно сбыться третьему предсказанию и я в этом совершенно уверен.
Гадалкаколдунья, немка Александра Кирхгоф, предсказала поэту скорую смерть, однако побоялась говорить ему вслух об этом, а потому слова ее звучали так: 'Может быть, ты проживешь долго, но на 37м году берегись белого человека, белой лошади или белой головы'.
Те двадцать лет, которые оставалось прожить Пушкину, были пол ны желания избежать пророчества.
Когда поэту шел тридцать седьмой год, на жизненном пути его noJ явился Дантес 'белый человек' (он носил белый мундир), с 'белой головой' (был белокур). Как известно, это и был убийца Пушкина.
Летом 1918 года Н. И. Бухарину довелось быть в Берлине, решая дела Брестского мира. Ктото из окружения рассказал ему о гадалке, которая жила на окраине города и по всему пользовалась популярнос тью, т. к. безошибочно предсказывала будущее.
Вместе с приятелем, другим революционеромбольшевиком, он за тотел посетить ее. Но то, что он услышал там, поразило его до глубины
Души.
Вы будете казнены
|
| нет доступа | |
Наши партнеры и проекты
ДРУЗЬЯ, ЕСЛИ ВЫ Повстречали БИТУЮ ССЫЛКУ СООБЩИТЕ ПОЖАЛУЙСТА ОБ ЭТОМ ИСПОЛЬЗУЯ ФОРМУ НА ГЛАВНОЙ СТРАНИЦЕ (СПАСИБО)
| |
| 
