| ERA | Дата: Суббота, 14/12/2019, 16:37 | Сообщение # 1 |
 Квадрарх
Группа: Ученик Школы Рун "Legacy"
Пол: Женщина
Сообщений: 571
Статус:  |
Драуг — в скандинавской мифологии оживший мертвец, вернувшийся в мир живых по собственной воле после насильственной смерти или про призыву сильного колдуна
Afturganga — вариант исландского названия Драуга, буквально "вернувшийся с того света"
Draugar — написание названия Драугов (во множественном числе) на исландском и старонорвежском (древнескандинавском) языках
Draugen — написание названия Драугов в датском, норвежском и шведском языках
Draugr — написание названия Драуга на старонорвежском (древнескандинавском) языке
Draugur — оригинальное исландское написание слова "Драуг" (в единственном числе)
Dreygur — написание названия Драуга на фарерский язык
Fépúkar — исландское название Драуга, встающего из могилы, чтобы пересчитывать деньги
Móri — исландское название Драуга по цвету одежды (куртки) красно-коричневого цвета
Sendingur — исландское название Драуга, вызванного колдуном и посланного кому-либо с конкретной целью, например для мести, буквально "посланец"
Svipur — вариант исландского названия Драуга, буквально "видение, подобие"
Uppvakningur — исландское название Драуга, вызванного колдуном для различных целей, буквально "пробуждённый"
Vofa — вариант исландского названия Драуга, обычно призрак женского существа, слово близкое к русскому понятию "привидение", буквально "нечто колеблющееся, зыбкое"
Драугр — вариант русского написания названия Драуга, исландского призрака
Моури — исландское название Драуга по цвету одежды (куртки) красно-коричневого цвета
В скандинавской мифологии оживший мертвец, вернувшийся в мир живых по собственной воле после насильственной смерти или про призыву сильного колдуна.
В словарях исландское слово "draugur " (множественное число — "draugar "), как правило переводится на русский язык как "призрак, привидение". Однако за самим словом стоит совершенно иной комплекс понятий, чем за его русскими соответствиями. По-русски "призрак" — нечто бесплотное, зыбкое, почти нереальное (сродни "призрачный" — как бы несуществующий). В исландском фольклоре, напротив, draugar — создания из плоти и крови, которым не чужды плотские радости (любиться с женщинами, пить водку, участвовать в битвах…) и которые во всём похожи на обычных людей, кроме одного — своей принадлежности к миру мёртвых. Иногда "draugur " так и переводится на русский, как "оживший/живой мертвец". Любопытно, что в русскую культуру представление о бесплотных призраках пришло под влиянием романтической традиции, в том числе баллад В.Жуковского. Русский фольклор, напротив, обнаруживает большее сходство с исландской/скандинавской традицией: и по сей день фольклористы записывают в отдалённых деревнях былички об оживших покойниках, которых никак не назовёшь бесплотными призрачными существами. Русскую литературную традицию и фольклор разделяет настоящая пропасть, а в Исландии, наоборот, происходит их интеграция.
Внешний вид драугов зависит от вида их смерти: с утопленника постоянно стекает вода, а на теле павшего бойца зияют кровоточащие раны. Кожа может различаться от мертвенно-белой до трупно-синей. Тело драуга может разбухать до огромного размера, становиться значительно тяжелее, иногда оставаясь не подверженным разложению много лет. Это, а тажке необузданный аппетит сближает драугов с фольклорным образом вампиров .
Также исландские драуги отличаются от призраков из других (в частности, европейских) культур своим одеянием: если в в фольклоре многих народов призраки (и родственные им существа) обычно облечены в белые одежды, то исландские призраки предпочитают одежды чаще всего красно-бурого цвета. С одной стороны, это обычный цвет старинной крестьянской одежды, то есть призраки одеты не в погребальные саваны, а так же, как живые люди. С другой стороны, красно-бурый цвет — цвет запёкшейся крови, и поэтому одежды исландских призраков заставляют вспомнить о красных одеждах ушедших в Вальгаллу воинов в древнескандинавской культуре. С ними draugar сходны тем, что они — привидения людей, принявших насильственную смерть.
Draugarnir höfðu ólíkan búning, karldraugarnir voru oftast nær í mórauðri peysu með lamb húshettu og hengdu smala, sumir gengu við broddstaf. Kvendraugarnir voru með mórauðan draugarnir voru með mórauð skaut með afturbognum króki og oft á rauðum sokkum og sugu fingurnar.
Klæðnaður drauga . Íslenzkar þjóðsögur og æfintýri, Draugasögur (1238)
Одежда у драугов была различная: призраки-мужчины обычно носили красно-бурую кофту и воротник-капюшон, который они, как правило, откидывали на плечи; некоторые ходили с посохом. Призраки-женщины ходили в красно-бурых головных уборах, загнутых назад наподобие крюка, часто носили красные носки и сосали палец.
"Одеяние призраков". Перевод Ольги Маркеловой по изданию Jón Árnason 1956-1961, III (1215)
Það er einkennilegt að þegar menn sjá afturgöngur eður svipi dauðra manna, þá eru þeir ekki eins búnir og þeir voru vanalega í lifandi lífi; ekki heldur eins og þegar þeir dóu, heldur eins og þegar þeir fundust. Því til sönnunar eru fáein dæmi.
Prestur frá Glæsibæ í Eyjafjarðarsýslu fórst í sjó og fannst ekki fyr en löngu seinna og var þá orðinn músétinn. Upp frá því sást hann oft á flakki og var alla tíma músétinn.
Maður fórst í Hörgá og þegar hann fannst var líkið berfætt á öðrum fætinum. Þaðan í frá sást hann ganga í kring berfættur á öðrum fætinum.
Ekki hefi ég heyrt neinar sérstakar sögur af þessum mönnum.
Stúlka fórst utarlega í Eyjafirði og rak inn á Arnarnesmöl. Þegar hún fannst hafði hún rauðan vettling á annari hendinni, en var berhent á hinni. Þar á eftir urðu ýmsir er um mölina fóru í myrkri eður tunglskini varir við stúlku þessa. Stóð hún þá í götunni fyrir þeim og bandaði að þeim með þeirri hendinni sem rauði vettlingurinn var á. Þókti því ekki fýsilegt að vera þar einn á ferð úr því tók að skyggja.
Einu sinni var hún nærri búin að gjöra mann ærðan. Svo stóð á að maðurinn þurfti að fara ofan úr Fagraskógi og niður í Arnarnes. Þetta var um haust og var skemmsta leið yfir mölina. Það var orðið dagsett, en tunglsljós var nokkuð. Manninum var boðin fylgd, en hann kvaðst ekki þurfa þess og sagðist ekki hræðast "djöfulinn hana Rauðhönd". Jæja, maðurinn hélt af stað og verður einskis var fyr en hann kemur hér um bil á miðja mölina; þá stendur stúlka í götunni. Hann kallar og spyr hver þar sé, en honum er ekki gegnt. Ætlar hann þá að víkja út úr götunni og komast fram hjá henni, en stúlkan færir sig fram að sjónum eftir því sem hann færir sig. Mölin er þannig að tjörn er sunnan við hana, en sjór að norðan. Þannig færðu þau leikinn ýmist suður að tjörninni eða fram að sjónum. Það fann hann að hún vildi einlægt koma sér í sjóinn og loks þegar hann var kominn fast fram í fjöru sá hann að svo búið mátti ekki lengur standa, heldur hleypti í sig illsku og reiði og hljóp beint á drauginn. Vissi hann þá ekkert hvað af honum varð, en samt þorði hann ekki að stanza fyr en hann kom heim í Arnarnes. Var hann þá líkari óðum manni en manni með öllum mjalla; svo hafði hann orðið hræddur.
Búnaður drauga . Íslenzkar þjóðsögur og æfintýri, Viðbætir (1238)
Любопытно, что, когда призраки или ожившие мертвецы являются людям, они одеты и выглядят вовсе не так, как при жизни, и не так, как в момент смерти, а так, как в тот момент, когда нашлись их тела. Вот несколько примеров тому.
Пастор из Глайсибай в Эйарфьярдарсисле утонул в море, и его тело долго не находили. А когда оно нашлось, оказалось, что его изгрызли мыши. С тех пор он часто блуждал по окрестностям и всегда являлся изъеденный мышами.
В Хёргау (Капищной реке) утонул человек, а когда труп обнаружили, одна нога у него была босой. С тех пор все видели, что он так и бродит — босой на одну ногу.
Про этих людей я никаких особых рассказов не слыхал.
В устье Эйафьорда погибла одна девушка, и её тело прибило к берегу на Ауртнанесе (Орлином мысу). Когда тело нашли, на одной руке у неё была красная варежка, а на другой ничего. С тех пор те, кто проходил по берегу в темноте или при луне, часто замечали эту девушку: она стояла у них на пути и загораживала им дорогу рукой в красной варежке. Поэтому пускаться в путь одному, когда начинало смеркаться, мало кому хотелось.
Однажды она едва не лишила человека рассудка. Тому человеку понадобилось сходить на Ауртнанес из Фаграскоуга. Дело было осенью, а самый короткий путь был по взморью, по гальке. Солнце уже зашло, но луна светила из-за туч. Тому человеку предлагали провожатых, но он сказал, что они ему не нужны, он, мол, не боится "этой чёртовой Красноручки". Стало быть, он пустился в путь и без приключений дошёл до середины взморья — и тут девушка встала у него на дороге. Он спрашивает её: "Кто ты?" — а она не отвечает. Тогда он решил обойти её стороной, но девушка переместилась к морю: куда он — туда и она. Там берег тянется узкой полоской: с северной стороны от него море, а с южной пруд. Так они и шагали: то в одну сторону, то в другую — то к пруду, то к морю. Он понял, что она собирается загнать его в воду, и, когда уже подошёл вплотную к приливной полосе, решил, что так дело не пойдёт, — и тут он дал волю злости и гневу и ринулся прямо на призрака. Что с тем стало после этого, он так и не разобрал — и всё же бежал без оглядки до самого Ауртнанеса. Он был больше похож на бесноватого, чем на человека в здравом уме — такого страха он натерпелся.
"Обличье призраков". Перевод Ольги Маркеловой по изданию Jón Árnason 1956-1961, V (1215)
И всё же значение слова "draugur " глубже, чем просто "человек, перешедший из живого состояния в мертвое". Данные исландского фольклора позволяют предположить, что draugar могли восприниматься как отдельный самостоятельный вид существ, противопоставляющийся живым людям и встающий в один ряд с такими сверхъестественными обитателями Исландии, как альвы и тролли . Сами слова: "человек" (mennskur maður) VS "призрак" (draugur ) в былинках выступают в качестве антонимов. Получается, что после смерти человек или животное при определённых обстоятельствах превращаются в существа иной природы.
Из некоторых текстов о колдунах, вызывающих призраков, явствует, что draug’a можно сделать. Так, в быличках о Торгейровом бычке человек буквально мастерит злобного призрака, которого собирается наслать на своих обидчиков, из подручных материалов: бычьей головы и копыта. Но даже в том случае, когда в распоряжении колдуна есть мёртвое тело, чтобы сделать из него драуга , над ним надо основательно потрудиться, "снарядить" его (búa upp) и наделить силой с помощью колдовских чар (magna).
В ряде текстов есть сведения, будто бы противоречащие этим данным: draugar не утрачивают черт, свойственных живым людям, как бы не полностью порывают с миром живых. Про одного draug’a говорится, что его тело не остыло, когда его вызвали с того света, поэтому такого "недоделанного" призрака приходилось регулярно кормить, чтобы он не обессилел. Противоречивые данные в фольклорных текстах не вызывают удивления, поскольку устная народная традиция не является чем-то монолитным и концептуально выверенным, но представляет собой напластования различных сосуществующих представлений и верований. Однако можно предположить, что каждая разновидность призраков в исландском фольклоре (а их множество) имеет свою природу, более или менее удалённую от человеческой.
В силу этих причин слово "draugur " в зависимости от ситуации и переводится по-разному: в нейтральных контекстах употребляются в качестве абсолютных синонимов слова "призрак, привидение" и "покойник, мертвец". Там же, где речь идёт о ситуациях, никоим образом не коррелирующих с тем кругом ассоциаций, которые влекут за собой соответствующие русские слова (например, о draugar , созданных искусственно), в русской скандинавистической литературе употребляется исландское заимствование "драуг" (в его древнеисландской огласовке).
В быличках о призраках речь может идти как о покойнике, хорошо знакомом рассказчику (например, умершем родиче или односельчанине), так и о появлении привидений, не связанных со смертью конкретного лица; в них призраки как бы безличны. Так в исландском языке есть безличные конструкции со значением "ходят привидения" — það er reimt, það er draugagangur. Личные имена у привидений бывают, как правило, в тех случаях, если это призраки знакомых рассказчику/очевидцу людей. В подавляющем большинстве текстов призраки носят прозвища (Лалли из Хусавика , Ирафетльский Моури , Винник и тому подобные). Во многих текстах призраки вовсе безымянны. Мы знаем, как звали возлюбленную Дьякона с Тёмной реки, знаем кличку его коня, а сам герой знаменитейшей в фольклоре Исландии любовной истории довольствуется скромным обозначением по профессии!
В исландском фольклоре существует своя классификация разновидностей призраков. Прежде всего они делятся на две большие группы: во-первых, умершие, которые выходят из могилы по собственной воле, и во-вторых, те, кто поднят из могилы с помощью колдовства. Внутри этих больших групп есть более детальная классификация. Характер контактов каждого вида призраков с миром людей различен.
Покойник, по той или иной причине оживший сам по себе, по-исландски обозначается словом "afturganga " (буквально, "вернувшийся с того света" — от глагола "ganga aftur"). Подобные призраки встречаются чаще всего. Как правило, это призраки людей, чья жизнь оборвалась внезапно: покончивших с собой, павших от чужой руки, погибших в результате несчастного случая. Во многих текстах такие привидения являются близким и сообщают об обстоятельствах своей смерти и/или месте захоронения, иногда в стихотворной форме. Среди afturgöngur есть и те, кто становится призраком, потому что не может расстаться с чем-либо, что было ему дорого в мире живых. Таковы, например, Дьякон с Тёмной реки, возвращающийся с того света на свидание со своей возлюбленной, и Винник , после смерти не покинувший мир живых из-за страстной любви к спиртному. Отдельную разновидность здесь составляют призраки, которые не в силах после смерти расстаться с накопленными при жизни богатствами и каждую ночь встающие из могилы, чтобы пересчитывать деньги (fépúkar ).
Особое положение среди afturgöngur занимают так называемые útburðar . Утбурд — призрак младенца, от которого мать избавилась, вынеся его на пустошь и оставив там. В эпоху от крещения Исландии (примерно 1000 год) до XIII века считалось, что утбурдами становились абсолютно все младенцы, умершие некрещёными: тогда таких детей не хоронили на кладбище, а закапывали где придётся. В свете этого можно сделать вывод, что существование в качестве призрака — единственная форма жизни после смерти, доступная этим младенцам, которым заказан путь в христианский рай. Поэтому современный фольклорист Бьяртни Хардарсон называет их существование в качестве призраков "милостью" (1216: Bls.14) . В классических текстах, записанных в XIX веке, утбурды — обычно дети батрачек, родивших ребёнка вне брака и избавившихся от него, чтобы скрыть свой позор; то есть решающим для "рождения" утбурда оказывается не категория принадлежности/непринадлежности к христианскому миру, а универсальные морально-этические категории: он становится призраком в результате чужого преступления. С утбурдами связано большое количество верований. Так, считалось, что женщины, решившие избавиться от будущего ребёнка таким образом, при родах не чувствуют боли, но, если о детоубийстве становилось известно, они могли испытывать родильные муки позднее (1216: Bls.14) . По другим верованиям, эти младенцы по вечерам воют на пустоши и иногда пристают к одиноким путникам с просьбой дать им имя. Отличить утбурдов от обычных младенцев несложно: они передвигаются, ползая на одном локте и одном колене.
Те, кого поднимают из могилы с помощью колдовства, называются в исландском фольклоре следующими именами: "uppvakningur " (буквально, "пробуждённый") — покойник, вызванный для различных целей (от пребывания на посылках у колдуна до разыскивания кладов под землёй или на дне моря); "sendingur " (буквально, "посланец") — привидение, также поднятое из могилы при помощи чар и посланное кому-либо с конкретной целью, например для мести. Призраки такого рода всецело подчинены воле хозяина и без рассуждений выполняют его приказания (которые, как правило, сводятся к тому, чтобы застращать или убить обидчика хозяина). Но здесь бывают редкие исключения: в тексте "Призрак причащается" посланец, отправленный убить пастора, оказывается наделён свободной волей: он рассказывает своей потенциальной жертве, зачем он явился, признаётся, что ему противно выполнять поручение хозяина, и просит избавить его от роли убийцы.
Часто призраков из гроба поднимают священники, то есть, казалось бы, те, кто в силу своего положения, напротив, должен ограждать своих прихожан от нечистой силы или отрицать её существование (как нынешний епископ Исландии). При этом упоминается, что священники используют при своих манипуляциях с призраком колдовство; в своём умении вызывать призраков и заклинать их пасторы действуют наравне с колдунами.
Несмотря на то что в реальной жизни представители официальной Церкви и носители магической традиции, идущей от языческих времён, часто были заклятыми врагами (достаточно вспомнить сожжения колдунов в XVII веке, устраиваемые Церковью), в фольклоре они могут действовать схожими методами. В исландской народной традиции самыми могущественными колдунами оказываются как раз священники. Преподобный Эйрик Магнуссон (1638-1716) из Вогс-оуса на юго-западе страны вошёл в историю исландской культуры как самый могущественный колдун страны, которому повиновались призраки и черти. Легендарный Сэмунд Мудрый, которому, в частности, приписывают авторство "Старшей Эдды", в фольклорных текстах учится в школе чернокнижия в Париже и добирается в Исландию верхом на дьяволе, обернувшемся тюленем. Возможно, священник воспринимался как более могущественный чародей, чем простые колдуны, поскольку мог рассчитывать не только на собственные магические способности, но и на помощь Божественных сил.
Между призраками и духовенством даже возможна родственная связь: есть несколько быличек о том, как сын, рождённый девушкой от влюблённого в неё призрака, становился пастором.
Кроме перечисленных выше, исландский язык различает множество других разновидностей призраков: "Vofa " (нечто колеблющееся, зыбкое) — слово ближе всего к русскому понятию "привидение" (обычно призрак женского существа); "Skotta " — призрак женщины (название произведено от детали женского наряда — шапки с кисточкой); "Móri " — название по цвету наряда призрака, одежды (куртки) красно-коричневого цвета; "Svipur " — у этого слова широкий спектр значений: "вид, видение, внешность, подобие".
Кроме них, следует ещё особо упомянуть призраки животных, различные непонятные иномирные явления (звуки, видения и тому подобное).
В книге Йоуна Ауртнасона, классическом фольклорном сборнике XIX века, существуют подробные указания, как вызывать призрака. Но чётких объяснений, как его заклясть (kveða niður) в исландском фольклоре нет, есть только туманные свидетельства о том, что такое под силу лишь пастору или могущественному колдуну, и что те читают при этом особые молитвы или заклинания. Как следует из некоторых текстов, ожившего покойника можно усмирить и без помощи "специалистов", воткнув в его могилу магические предметы — иголки, ножи. Тем не менее в текстах описано много способов, как оборониться от призрака: они могут варьироваться от чтения молитв до швыряния нечистотами.
Рассказы о draugar давно и прочно вошли в культурный обиход исландцев. Упоминания о контактах с призраками мы встречаем ещё в сагах об исландцах, то есть в текстах, записанных в XII-XIII веках и сложенных в предыдущие столетия. Там о них рассказывается не как об из ряда вон выходящих сверхъестественных экспириенсах, а как о событиях того же порядка, что и общение с живыми людьми (например, битва героя с призраком по имени Глам в "Саге о Греттире"). При этом необходимо иметь в виду, что "саги об исландцах" — жанр древнеисландской словесности, претендующий на абсолютную правдивость, в отличие от так называемых лживых саг, нагруженных откровенными вымыслами. Правда, в конце XX — начале XXI века среди образованных исландцев наметилась тенденция считать все события и персонажей саг абсолютным вымыслом.
С течением времени отношение к призракам меняется, и речь идёт не только об ослаблении веры в них или об изменении условий жизни и быта, в которых могли действовать призраки. Так, былички об утбурдах перестали слагать тогда, когда само такое явление, как вынесение младенцев на пустошь, исчезло в социуме. Речь прежде всего идёт об изменении восприятия контактов с призраками. Так, в рассказах, записанных в XVIII-XIX веках увидеть призрака мог практически каждый, а в текстах XX века всё чаще говорится о том, что такой способностью наделена только особая категория людей, то есть духовидцы (skyggnir menn). При этом в XX веке возрастает количество рассказов от первого лица о личном уникальном опыте (в противоположность более ранним текстам, где речь может идти о случае, происшедшем с неизвестным или незнакомым рассказчику человеком).
Интересно, что область бытования исландских призраков не всегда ограничивалась только территорией этой страны. В XIX веке, когда часть исландцев в поисках лучшей жизни переселилась в Канаду и США, появились свидетельства о том, что в этих местах видели таких существ, как, например Ирафетльский Моури, Торгейров бычок и Скотта с Глинистой реки . Переселившись на другой континент, исландские призраки будто бы изменили свои обычаи: начали являться людям не в красно-бурых одеждах, как на родине, а в белых, подобно большинству европейских призраков, и стали бестелесны. Через пару десятилетий после волны эмиграции из Исландии свидетельства об исландских призраках в Канаде исчезают: по полушутливому-полусерьезному замечанию фольклориста Кристин Йоуханнесдоттир, они были изгнаны с новых земель местными привидениями (1215) .
Винник
в исландском фольклоре, достаточно популярный призрак-драуг , после смерти не покинувший мир живых из-за страстной любви к спиртному
Драуг
в скандинавской мифологии оживший мертвец, вернувшийся в мир живых по собственной воле после насильственной смерти или про призыву сильного колдуна
Мюлинг
в фольклоре скандинавских народов злой дух младенца, убитого матерью или брошенного умирать
Торгейров бычок
в исландском фольклоре призрак быка со свисающей шкурой, созданный колдуном из копыт и костей для насылания на обидчиков
Фюльгья
согласно исландского фольклора, призрак в облике человека или животного, сопровождающий определённого человека или всех людей из его рода
Источники
Корабль призраков. Исландские истории о привидениях // Перевод с исландского Ольги Маркеловой — СПб.: Азбука-классика, 2010 (1215)
Bjarni Harðarson "Landið fólkið og þjóðtrúin. Kortlagðir álagablettir og byggðir trölla, álfa, drauga, skrímsla og útilegumanna í Árnesþingi" — Selfoss: Sunnlenska bókaútgáfan, 2001 (1216)
Jón Árnason "Íslenzkar þjóðsögur og æfintýri" — Leipzig, 1862-1864 (1238)
|
| нет доступа | |
Наши партнеры и проекты
ДРУЗЬЯ, ЕСЛИ ВЫ Повстречали БИТУЮ ССЫЛКУ СООБЩИТЕ ПОЖАЛУЙСТА ОБ ЭТОМ ИСПОЛЬЗУЯ ФОРМУ НА ГЛАВНОЙ СТРАНИЦЕ (СПАСИБО)
|
| 
